Тенденции российской судебной практики по вопросам арбитража и трансграничных разбирательств

July 31, 2020

Недавно, несмотря на трудности, которые затронули всех во время пандемии коронавируса, Арбитражная Ассоциация опубликовала долгожданный «Обзор судебной практики российских судов по вопросам арбитража и трансграничных судебных разбирательств» за 2019 год (далее - Отчет), подготовленный рабочей группой по мониторингу российской судебной практики[1]. Отчет содержит следующие разделы:

Общие вопросы международного арбитража и третейского разбирательства.
Признание и приведение в исполнение арбитражных решений.
Признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений.
Применение иностранного права российскими судами.
Краткий обзор постановления пленума Верховного суда РФ от 9 июля 2019 года № 24 «О применении норм международного частного права судами РФ».

Приведем некоторые закономерности в развитии российской судебной практики, которые можно отметить, проанализировав новый Отчет РАА.

Тенденции судебной практики по общим вопросам международного арбитража и третейского разбирательства

Развитие категории публичного правопорядка при разрешении вопроса об отказе или приведении в исполнение третейских решений

Во-первых, продолжает расти количество отказов по основанию противоречия публичному правопорядку при признании решений третейских судов. Эта тенденция может быть оценена как негативная, потому что ее результатом являются такие неприятные последствия, как снижение перспективности третейского разбирательства как способа разрешения споров, понижение доверия к российской судебной системе.

Например, российские суды отказывают в признании решений третейских судов: если решением признана недействительной страховая документации застройщика без привлечения к участию в деле дольщиков, то такое решение противоречит публичному порядку (постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 15 мая 2019 года по делу № А32-19574/2018[2]), или решение вынесено по поводу кабальной сделки, которая противоречит публичному правопорядку (постановление Арбитражного суда Уральского округа от 8 мая 2019 года по делу № А07-31278/2018[3]), и т.д.

Анализируя отказы в признании и приведении в исполнение решений третейских судов, можно сделать вывод, что они стали более логичными и менее политически мотивированными. Такое развитие практики не может не радовать.

Во-вторых, через отрицание обретает форму категория «противоречие публичному правопорядку». Данная тенденция, напротив, позитивная, так как ее результатом является формирование перечня обстоятельств, которые не могут входить в указанную категорию.

Например, суд признал, что неистребование доказательств третейским судом не может быть признано обстоятельством, противоречащим публичному правопорядку (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ от 3 сентября 2019 года № 44-КГ19-11[4]); суд установил, что несогласие с исчислением срока исковой давности – это несогласие с применением нормы материального права, что не противоречит публичному порядку (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 27 мая 2019 года по делу № А54-10174/2018[5]).

Интересно, что обе тенденции дополняют друг друга и взаимно непротиворечивы, что должно положительно отразиться на российской судебной практике.

Отказ в признании и приведении в исполнение решений международных арбитражей по основанию противоречия публичному правопорядку

В противовес признанию третейских решений отказы в признании и приведении в исполнение решений арбитражей по основанию противоречия публичному правопорядку, к сожалению, сводятся к случаям, когда публичный порядок становится орудием политики, но никак не Фемиды. Пример тому – череда отказов в приведении в исполнение решений МКАС при ТПП Украины, среди которых постановления Арбитражного суда Московского округа от 21 мая 2019 года по делу № А41-90912/2018[6], от 14 июня 2019 года по делу № А40-217844/2018[7] и т.д.

Среди позитивных тенденций при признании решений арбитражей, уточняющих категорию публичного правопорядка, можно выделить, например, следующие: сверхкрупный размер неустойки не противоречит публичному порядку (постановление Арбитражного суда Московского округа от 20 июня 2019 года по делу № А41-107668/2018[8]), тогда как признание решения по спору, связанному с ликвидацией юридического лица, ему противоречит (постановление Арбитражного суда Московского округа от 26 июня 2019 года по делу № А40-296672/2018[9]) и т.д.

Препятствование деятельности третейских судов, не получивших статус ПДАУ

Такая тенденция закономерна после арбитражной реформы, и подробные комментарии здесь излишни, однако хочется отметить некоторые взаимосвязанные позиции, заслуживающие внимания своей справедливостью. Они актуальны для переходного периода, потому что посвящены исчислению срока исковой давности при подаче заявления в третейский суд, прекративший свое существование.

В своем постановлении от 6 февраля 2019 года по делу № А40-32495/2018[10] Арбитражный суд Московского округа продлил срок исковой давности на шесть месяцев для надлежащего рассмотрения дела. Такое решение было принято в ситуации надлежащего обращения истца в третейский суд, оставления без рассмотрения заявления третейским судом при частном учреждении «Центр третейского регулирования и правовой экспертизы» по причине прекращения им деятельности суда.

Позднее в определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 10 сентября 2019 года № 305-ЭС19-11815 по делу № А40-50736/2018[11] позиция кассации получила развитие: суд прямо высказался, что «течение срока исковой давности приостанавливается с момента обращения за судебной защитой как в государственный суд, так и в третейский суд, если иск был принят к производству судом».

Тенденции судебной практики по отдельным категориям споров, рассматриваемых в арбитраже или третейском суде

Признание арбитрабельными споров из государственных закупок, если такая закупка не направлена на удовлетворение публичных интересов

Эта тенденция – реакция судов на определение ВС РФ от 11 июля 2018 года № 305-ЭС17-7240 по делу № А40-165680/2016[12], положившее начало изменению российской судебной практики. Тенденцию можно оценивать как положительную, но далекую от окончательного формирования. Эту тенденцию развивают суды, например в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 22 января 2019 года по делу № А40-64096/2018[13], решении Арбитражного суда г. Москвы от 13 июня 2019 года по делу № А40-7421/2019[14] и т.д.

Отдельного внимания заслуживает позиция, изложенная в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 5 февраля 2019 года по делу № А40-216210/2017[15]. Она содержит интересные выводы:

кассационная инстанция утвердила вывод суда первой инстанции о том, что правоотношения сторон «не обладают совокупностью таких элементов, как публичный интерес, публичный субъект, бюджетные средства», следовательно, решение не противоречит публичному правопорядку;
в силу «права судебной власти устанавливать баланс в отношениях в целях защиты публичного порядка при наличии соответствующего элемента публичного порядка» и того, что арбитрабельность не является элементом публичного правопорядка, спор мог быть предметом третейского разбирательства.

Последний вывод сделан после ссылки на позицию ВС РФ, изложенную в определении ВС РФ от 11 июля 2018 года № 305-ЭС17-7240 по делу №А40-165680/2016[16].

Интересно и то, что в своем постановлении от 5 февраля 2019 года по делу № А40-216210/2017[17] Арбитражный суд Московского округа так и не определился, относится спор из отношений, регулируемых законодательством о закупках товаров отдельными видами юридических лиц, к неарбитрабельным или к условно арбитрабельным, однако оставил в силе решение о принудительном исполнении решения третейского суда. Аналогично поступил Девятый арбитражный апелляционный суд в постановлении от 30 октября 2019 года по делу № А40-186715/2019[18].

Таким образом, тенденция признания арбитрабельными споров из государственных закупок, безусловно, имеет место, но требует большей определенности со стороны судов. Возможно, в будущем мы увидим дифференциацию категорий: государственные закупки и закупки в удовлетворение публичных интересов. В этом случае государственные закупки, вероятно, будут признаны условно арбитрабельными, тогда как закупки в удовлетворение публичных интересов станут неарбитрабельными по умолчанию.

Удовлетворение заявления о признании и приведении в исполнение арбитражного решения в отношении лица, находящегося в процедуре банкротства, но с определенными оговорками

Следует обратить внимание на постановление Арбитражного суда Московского округа от 27 ноября 2019 года по делу № А40-111339/2018[19] и постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 17 сентября 2019 года по делу № А06-11201/2018[20], где сделан вывод об однозначной необходимости удовлетворения заявлений кредиторов о признании и приведении в исполнение решений, на которых основаны требования, но оставлен спорным вопрос выдачи исполнительных листов.

Тенденция признания решений иностранных государственных судов посредством применения к экономическим спорам международных соглашений по гражданским, семейным и уголовным делам

Российские суды продолжают пытаться применить к экономическим делам международные соглашения, которые на экономические споры не распространяются. Более того, по основанию наличия или отсутствия таких международных соглашений судьи продолжают принимать решения о признании иностранного решения или отказе в его признании.

Например, суд отказал в признании иностранного судебного решения в деле о взыскании долга с компании в силу неучастия Приднестровской Молдавской Республики в Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года (постановление Арбитражного суда Московского округа от 1 апреля 2019 года по делу № А40-188140/2018[21]); суд привел в исполнение решение иностранного суда по корпоративному спору на основании Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам, заключенного между СССР и Кипром 19 января 1984 года (постановление арбитражного суда Поволжского округа от 23 декабря 2019 года по делу № А12-20691/2019[22]), и т.д.

В целях постепенного изменения такой практики целесообразно и далее апеллировать к понятиям взаимности и международной вежливости, разъяснять судам в процессуальных документах невозможность применения международных соглашений по гражданским, семейным и уголовным делам к экономическим спорам.

Тенденция разделения бремени установления содержания норм иностранного права между сторонами и судом

Закончить анализ хочется на мажорной ноте: суды становятся активнее, когда необходимо разъяснить содержание и принципы применения норм иностранного права.

Так, суд отменил решение нижестоящих судов в силу ненадлежащего исполнения судом обязанности по установлению содержания норм иностранного права, касающихся порядка назначения директора корпорации по праву провинции Нью-Брансуик, Канада (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 16 октября 2019 года по делу № А83-15890/2017[23]); суд постановил, что при отсутствии волеизъявления сторон в отношении применимого права суд определяет применимое право самостоятельно (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 27 сентября 2019 года по делу № А54-9783/2017[24]) и т.д.

Продолжение следует. Будем надеяться, что в будущем судебная практика устранит существующие противоречия, а позитивные тенденции получат дальнейшее развитие.

Анастасия Ванцева,
магистрантка МГЮА им. О. Е. Кутафина

[1] URL: https://arbitration.ru/arbitration-association/working-groups/monitoring-rossiyskoy-sudebnoy-praktiki/.

[2] Обзор судебной практики российских судов по вопросам арбитража и трансграничных судебных разбирательств, с. 13. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=13

[3] Там же, с. 13–14. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=13

[4] Там же, с. 6. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=6

[5] Там же, с. 12–13. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=12

[6] Там же, с. 32–33. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=32

[7] Там же, с. 35. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=35

[8] Там же, с. 33. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=33

[9] Там же, с. 34. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=34

[10] Там же, с. 19–20. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=19

[11] Там же, с. 6. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=6

[12] URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-verkhovnogo-suda-rf-ot-11072018-n-305-es17-7240-po-delu-n-a40-1656802016/.

[13] Обзор судебной практики российских судов по вопросам арбитража и трансграничных судебных разбирательств, с. 21. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=21

[14] Там же, с. 27. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=27

[15] Там же, с. 20–21. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=20

[16] URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-verkhovnogo-suda-rf-ot-11072018-n-305-es17-7240-po-delu-n-a40-1656802016/.

[17] Обзор судебной практики российских судов по вопросам арбитража и трансграничных судебных разбирательств, с. 20–21. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=20

[18] Там же, с. 21–22. https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=21

[19] Там же, с. 7. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=7

[20] Там же, с. 8–9. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=8

[21] Там же, с. 44. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=44

[22] Там же, с. 59. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=59

[23] Там же, с. 72–73. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=72

[24] Там же, с. 74. URL: https://arbitration.ru/upload/medialibrary/ade/Obzor-sudebnoy-praktiki.pdf#page=74