Интерпретация по-русски: практика российских судов в отношении толкования арбитражных соглашений
8 февраля 2018 года Арбитражный суд города Москвы отказал в признании и приведении в исполнение арбитражного решения, вынесенного составом арбитров суда Международной торговой палаты (МТП, ICC) по спору между «Дреджин энд Мэритайм Менеджмент СА» и АО «Инжиниринговая корпорация “Трансстрой”».
Отказывая в признании и приведении в исполнение, суд в том числе указал, что арбитражная оговорка, на основании которой было вынесено арбитражное решение, является неисполнимой.
Арбитражное соглашение, заключенное сторонами спора, устанавливало следующее:
«Любой не урегулированный мирным путем спор <…> должен бытьокончательно урегулирован в международном арбитраже. Если иное несогласовано сторонами, то:
а) спор должен быть окончательно урегулирован в соответствии с Правилами арбитража Международной торговой палаты;
б) спор должен быть рассмотрен тремя арбитрами, назначенными в соответствии с этими Правилами;
в) арбитражное разбирательство должно вестись на языке, указанном в пункте 1.5.
<…>
Местом проведения арбитража является Женева, Швейцария».
Данная оговорка была практически идентична типовой арбитражной оговорке суда МТП, рекомендованной в арбитражном регламенте 1998 года, который действовал в момент начала арбитражного разбирательства: «Любые споры, возникающие из настоящего договора или в связи с ним, подлежат окончательному урегулированию в соответствии с Арбитражным регламентом Международной торговой палаты одним или несколькими арбитрами, назначенными в соответствии с этим регламентом».
Суд посчитал, что оговорка содержит указание лишь на арбитражный регламент, но не на конкретный арбитражный институт, в который стороны договорились передать разрешение своих споров. В связи с этим суд посчитал, что компетенция суда МТП не следовала из арбитражного соглашения.
Кроме того, по мнению суда, согласованное сторонами место арбитража в Женеве также создает неопределенность в вопросе компетентного органа по разрешению споров, поскольку штаб-квартира суда МТП располагается в Париже.
Судебный акт суда первой инстанции был поддержан в кассационном суде и Верховном суде РФ. Не стал пересматривать данную позицию судов и председатель Верховного суда РФ[1].
Это решение суда вызвало панику в российском и международном арбитражном сообществе[2].
Так, некоторые публикации указывали на крайне одиозный и контрарбитражный характер решения. Эксперты пророчили неисполнимость в России арбитражных решений ведущих арбитражных институтов, поскольку типовые арбитражные оговорки многих из них также отсылают к собственным арбитражным регламентам и не содержат указания на конкретные арбитражные учреждения, администрирующие споры[3]. Кроме того, выбор места арбитража, отличного от места нахождения арбитражного института, является распространенной практикой.
Сейчас, когда эмоции утихли, самое время провести спокойный анализ ситуации.
Почему суд принял такое решение?
Как это обычно бывает, ситуация оказалась проще, чем кажется на первый взгляд.
Во-первых, стоит отметить, что все же основной причиной, по которой суд отказал в признании и приведении в исполнение решения арбитража МТП, скорее всего, являлось пресловутое «противоречие публичному порядку России». Именно этому вопросу преимущественно посвящен судебный акт, в то время как вопросы толкования арбитражного соглашения освещены кратко.
Поскольку ответчик по данному делу во время арбитражного разбирательства успел побывать в процедуре банкротства, а на момент признания арбитражного решения все еще выплачивал долги кредиторам, заключившим мировое соглашение в деле о банкротстве, суд счел, что выплата средств по арбитражному решению нарушит права кредиторов недавно банкротящегося лица и, следовательно, российский публичный порядок.
Не останавливаясь подробно на анализе данной логики суда, отметим, что в последнее время российские суды крайне осторожно подходят к вопросам признания арбитражных решений, вынесенных против лиц, находящихся в процедурах банкротства, устанавливая повышенный стандарт доказывания обоснованности требования для заявителя[4]. Все чаще в судебных актах делается акцент на публичном характере процедур банкротства, которые ограничивают право сторон обращаться к частным способам разрешения споров. В связи с описанными трендами в судебной практике отказ в признании и приведении в исполнение арбитражного решения был хоть и не совсем обоснованным, но все же ожидаемым.
Во-вторых, российские судьи испытывают трудности в понимании концепции места арбитража. Стоит отметить, что перед российскими судами ранее неоднократно вставал вопрос, связанный с определением значения и правовой природы места арбитража, однако суды, как правило, уклонялись от высказываний на этот счет[5].
Кроме того, ситуация, в которой место арбитража не совпадает с местом нахождения арбитражного института, не вполне согласуется с российскими арбитражными традициями. Так, согласно §21 Правил арбитража международных коммерческих споров, которые применяются к разрешению споров, передаваемых в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (МКАС), местом арбитража является город Москва. Сторонам не предоставляется права выбора места арбитража по своему усмотрению.
В-третьих, к сожалению, не все судьи, рассматривающие дела в первой инстанции, обладают достаточным опытом в делах, связанных с международным арбитражем. Так, суд первой инстанции допустил очевидную ошибку, усомнившись в исполнимости типовой оговорки суда МТП. Разумеется, ссылка на арбитражный регламент МТП очевидно свидетельствует о передаче споров сторон в арбитраж МТП. Статьей 6(2) арбитражного регламента суда МТП в редакции 2012 и 2017 годов прямо предусмотрено, что, соглашаясь на арбитражное производство в соответствии с регламентом, стороны принимают, что такое производство будет администрироваться судом МТП. Соответственно, любое указание на регламент должно рассматриваться как прямое согласие сторон передать свой спор в арбитраж, администрируемый судом МТП.
Открытым остается вопрос, почему данную ошибку не поправили вышестоящие суды. Вероятно, ответ кроется в российской традиции составления судебных актов. В целом судебные акты российских судов не отличаются подробными и исчерпывающими формулировками. Суды в основном ограничиваются ссылками на нормы права и выводами по существу спора, не анализируя подробно каждый довод, заявленный сторонами. Вышестоящие суды при этом предлагают подробную мотивировку по общему правилу, только если не согласны с выводами нижестоящих судов по существу спора. Поскольку здесь вышестоящие суды оказались в целом солидарны с позицией суда первой инстанции о необходимости отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения, то думается, что с большой долей вероятности суды «в целях процессуальной экономии» просто не стали предлагать альтернативный взгляд на разрешение всех возникших в деле вопросов.
Исключение или закономерность?
Стоит признать, что данное решение является скорее исключением, чем правилом. До принятия данного судебного акта российские суды признавали действительность и исполнимость арбитражных оговорок, содержащих ссылки на правила арбитража арбитражных институтов в целом[6]и суда МТП в частности[7]. Еще в 2013 году Президиум ВАС РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой ссылка на правила арбитража суда МТП «с очевидностью свидетельствует о наличии согласия сторон на рассмотрение их спора международным коммерческим арбитражем в соответствии с Арбитражным регламентом Международной торговой палаты»[8].
Кроме того, не вызывал у судов никаких вопросов выбор места арбитража, отличного от места нахождения суда МТП[9]. Такие арбитражные решения признавались и приводились в исполнение в России. Можно утверждать, что по данным вопросам в России сложилась устоявшаяся судебная практика, а решение по данному делу является скорее исключением, нежели правилом. Также преждевременно и неверно было бы говорить о критическом отношении российских судов к международным арбитражным решениям в целом и решениям суда МТП в частности. Согласно исследованию РАА[10], в период с 2007 по 2017 год в российские суды было подано 13 заявлений о признании и приведении в исполнение решений суда МТП. Только в трех случаях в признании и приведении в исполнение решений было отказано, при этом ни один из таких отказов не был связан с пороками арбитражного соглашения. Следует, правда, заметить, что отказы в основном приходились на арбитражные решения с достаточно высокой суммой спора.
Примечательно, что параллельно с настоящим делом аналогичные вопросы (об исполнимости типовой арбитражной оговорки суда МТП и допустимости согласования места арбитража, отличного от места нахождения суда МТП) рассматривались Арбитражным судом Западно-Сибирского округа[11]. Суд признал, что исполнимой является оговорка, содержащая ссылку на арбитражный регламент суда МТП. Не вызвало вопросов у суда и то, то что стороны выбрали Вену (а не Париж) в качестве места арбитража.
По сути, в одно и то же время в разных регионах России суды пришли к прямо противоположным выводам по аналогичным вопросам.
Будущее судебной практики по вопросам толкования арбитражных соглашений
Несмотря на то что, за исключением решения по данному делу, в целом российская судебная практика шла по пути признания типовых оговорок арбитражных институтов, в конце прошлого года Верховный суд РФ решил более четко прояснить данный вопрос.
26 декабря 2018 года вышел подготовленный Верховным судом РФ обзор практики рассмотрения судами дел, связанных с выполнением функций содействия и контроля в отношении третейских судов и международных коммерческих арбитражей. В п. 5 данного обзора Верховный суд указал следующее: «Арбитражное соглашение сторон договора, соответствующее арбитражному соглашению, рекомендованному самим согласованным сторонами арбитражным учреждением, является исполнимым.Все сомнения в исполнимости арбитражного соглашения в соответствии с ч. 8 ст. 7 Закона об арбитраже, п. 9 ст. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже должны толковаться в пользу его действительности и исполнимости».
Данное разъяснение призвано окончательно разрешить вопросы толкования типовых арбитражных оговорок и защитить рекомендованные арбитражными институтами оговорки от их неправильной интерпретации.
В целом Верховный суд РФ в духе недавно внесенных поправок в Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» призвал суды толковать арбитражные соглашения в проарбитражной манере и при наличии любых сомнений исходить из их действительности и исполнимости, что должно позитивно сказаться на судьбе иностранных арбитражных решений в России.
Валерия Гребенькова, юрист практики разрешения споров «Бейкер МакКензи», Москва
[1]История рассмотрения дела доступна по ссылке http://kad.arbitr.ru/Card/e14833d5-67ca-48a9-adff-78c46640dabe.
[2]См., вчастности, AdYykin A., RubinsN. ICCseeksclarityafterclausedeemedunenforceableinRussia, availableontheKluwerArbitrationBlogathttp://arbitrationblog.kluwerarbitration.com/2018/11/28/russian-courts-hold-an-icc-arbitrationclause... andGARathttps://globalarbitrationreview.com/article/1177002/icc-seeks-clarityafter-clause-deemed-unenforceab...; Правосудиенепереходитграницы// Коммерсант, https://www.kommersant.ru/doc/3798973.
[3]См., в частности, Регламент Лондонского международного третейского суда 2014 года и рекомендованную оговорку: «Любой спор, возникающий по настоящему контракту или в связи с ним, в том числе любой вопрос в отношении его существования, действительности или прекращения, подлежит передаче на рассмотрение и окончательное разрешение в арбитраж согласно Регламенту Лондонского международного арбитражного суда (theLCIA), где такой Регламент в результате ссылки на него считается частью настоящей оговорки».
А также Арбитражный регламент Арбитражного института Торговой палаты Стокгольма 2017 года и рекомендованную оговорку: «Любой спор, разногласие или претензия, вытекающие из настоящего контракта или в связи с ним, в том числе касающиеся его нарушения, прекращения или недействительности, будут окончательно разрешены путем арбитража в соответствии с Арбитражным регламентом Арбитражного института Торговой палаты города Стокгольма».
[4]Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 9 октября 2015 года по делам № 305-КГ15-5805, А41-36402/12.
[5]См., в частности, дело о российско-сингапурском арбитраже. Определение Арбитражного суда города Москвы от 5 мая 2017 года по делу № А40-219464/16-52-430 поддержано постановлением Арбитражного суда Московского округа от 19 июля 2017 года и определением Верховного суда РФ от 13 ноября 2017 года.
[6]Постановление ВАС РФ от 24 июня 2014 года № 1332/14. Арбитражная оговорка, содержащая ссылку на регламент Лондонского международного третейского суда, была признана действительной и исполнимой. Арбитражное решение, вынесенное на основании такой оговорки, признано в России.
[7]Определения Верховного суда РФ от 20 ноября 2014 года № 308-ЭС14-4570 и от 27 июня 2016 года № 310-ЭС16-6467, постановление Арбитражного суда Центрального округа от 24 февраля 2016 года № Ф10-42/2016 по делу № А83-2596/2012, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 19 января 2018 года по делу № А81-4101/2016, постановления ФАС Московского округа от 27 декабря 2012 года по делу № А40-101021/12-56-942 и от 19 ноября 2007 года № КГ-А40/11699-07 по делу № А40-20227/07-28-146, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 30 ноября 2017 года по делу № А56-92816/2016.
[8]Постановление Президиума ВАС РФ от 16 июля 2013 года № 2572/13.
[9]См., в частности, определение Верховного суда РФ от 27 июня 2016 года № 310-ЭС16-6467 (признано правомерным согласование места арбитража в Женеве при рассмотрении спора судом МТП).
[10]См. опрос по признанию и приведению в исполнение иностранных арбитражных решений в России в 2007–2017 годах, https://journal.arbitration.ru/upload/iblock/95f/Arbitration_3_fin.pdf.
[11]Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 19 января 2018 года по делу № А81-4101/2016.