Эффект российского банкротства в английской юрисдикции: основные выводы по делу Kireeva v Bedzahmov
В ноябре 2021 года Апелляционный суд Англии и Уэльса по гражданским делам рассмотрел жалобы Георгия Беджамова и назначенного российского финансового управляющего его имуществом Любови Киреевой на решение Высокого суда правосудия[1], которое затронуло ряд вопросов, связанных с ограничением доступа к недвижимым активам российских должников в Англии и с возможностью возбуждения в Англии параллельного российскому банкротства. Опубликованное в конце января постановление Апелляционного суда (далее – Постановление) вызвало дискуссию в российском юридическом сообществе. В этой статье рассмотрены наиболее актуальные для отечественной юрисдикции выводы английских судов.
Обстоятельства дела
В июле 2018 года Георгий Беджамов, бывший совладелец ООО «Внешпромбанк», был признан банкротом в России, его финансовым управляющим назначена Любовь Киреева[2]. При этом должник еще в 2015 году покинул Россию и с 2017 года имеет постоянное место жительства в Англии.
В конце 2018 года ООО «Внешпромбанк» в лице ГК «АСВ» инициировало отдельное судебное разбирательство в Англии против г-на Беджамова в связи с причинением банку убытков в размере 1,34 млрд фунтов стерлингов мошенническими действиями, а также получило приказ о заморозке активов Беджамова на указанную сумму (WWFO)[3].
В 2021 году должник ходатайствовал об изменении обеспечительных мер и просил суд позволить продать два принадлежащих ему здания в Лондоне для получения средств к существованию и оплаты расходов на юристов.
Финансовый управляющий должника Киреева в рамках этого же производства обратилась в английский суд с заявлением о признании в Великобритании российского дела о банкротстве и своих полномочий[4]. Дополнительно Киреева возражала против удовлетворения заявления Беджамова и ходатайствовала о предоставлении ей английским судом помощи в передаче в ее распоряжение и продаже указанных двух зданий – самого значительного из известных ей активов должника.
Суд первой инстанции признал российское банкротство и полномочия Киреевой как финансового управляющего должника, но отказал в передаче ей недвижимого имущества для реализации и погашения требований кредиторов.
Апелляционный суд Англии и Уэльса по гражданским делам рассмотрел жалобу должника в отношении признания российского банкротства в Англии и жалобу Киреевой на отказ суда в содействии в реализации недвижимых активов должника. В итоге он вернул на новое рассмотрение в суд первой инстанции вопрос о признании российского банкротства на территории Англии, оставив при этом решение о предоставлении обеспечительных мер без изменения.
Для российского читателя наиболее интересны выводы суда апелляционной инстанции по двум вопросам: первый касается ограничения в обращении взыскания на недвижимое имущество должника в Англии, а второй – возможности кредитора инициировать в Англии судебный процесс против должника (банкротный или исковой), параллельный российскому банкротству[5].
Ограничения в обращении взыскания на недвижимое имущество в Англии или приоритет общего права над модифицированным универсализмом
В отношении жалобы г-жи Киреевой на отказ судов в предоставлении ей помощи в обращении взыскания на лондонские здания должника судьи Апелляционного суда Лондона большинством согласились с позицией суда первой инстанции, отметив следующее.
С учетом выхода Великобритании из ЕС в настоящий момент в английском праве есть три основания для признания иностранного банкротства на территории Соединенного Королевства[6]:
1. Статья 426 Закона о банкротстве 1986 года (Insolvency Act 1986), на основе которой может быть признана процедура иностранного банкротства, возбужденная в стране общего права.
2. Положение о трансграничной несостоятельности (Cross-Border Insolvency Regulations 2006), согласно которому может быть признано иностранное банкротство, соответствующее COMI-стандарту[7].
3. По общему праву (common law), если должник имел домицилий в стране места возбуждения банкротства или признал соответствующую иностранную юрисдикцию по делу о банкротстве.
Важным практическим следствием признания полномочий по тому или иному основанию является то, что никакие права на распоряжение недвижимым имуществом, находящимся на территории Великобритании, не могут быть предоставлены иностранному управляющему, чьи полномочия признаны на основании общего права в силу правила недвижимости (immovables rule)[8].
Правило недвижимостигласит: ни один иностранный суд не имеет юрисдикции для вынесения судебных актов в отношении английской недвижимости, и права на такое имущество определяются в соответствии с правом места его нахождения, то есть английским правом (lex situs). В случае признания иностранного банкротства на территории Великобритании по общему праву полномочия иностранного арбитражного управляющего в отношении недвижимого имущества не подтверждены каким-либо статутом, а потому не могут быть признаны законными в Англии (в отличие от движимого имущества, которое автоматически переходит под контроль иностранного управляющего, чьи полномочия признаны английским судом)[9].
Между тем российское банкротство в данном деле если и подлежит признанию, то на основании общего права: оно не может быть признано ни в соответствии с Законом о банкротстве 1986 года (поскольку РФ не страна общего права), ни согласно Положениям о трансграничной несостоятельности 2006 года (поскольку центр основных интересов Беджамова находится не в России)[10].
В связи с этим суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении жалобы г-жи Киреевой, отклонив доводы ее представителей о необходимости уважения принципа модифицированного (смягченного) универсализма трансграничной несостоятельности[11]и оказания содействия иностранному суду в достижении основной цели банкротства – удовлетворения требований кредиторов[12]. Однако судьи указали, что кредиторы должника вправе возбудить против Беджамова дело о банкротстве на территории Великобритании, чтобы добраться до его недвижимых активов в Англии[13].
С таким выводом согласились не все. Достопочтенный[14]судья Арнольд выразил особое мнение, усомнившись в том, что английский суд не может оказать иностранному управляющему содействие в обращении взыскания на местную недвижимость должника[15]. Он также скептически отнесся к допущению двумя другими судьями такой возможности, как возбуждение английского банкротства, в случае если в рамках признания иностранного банкротства получить доступ к активам должника не получится. Судья отметил, что такое допущение будет означать полный отход от универсализма, который приведет к конкуренции двух основных банкротств, и добавил, что «опыт международных банкротств и неплатежеспособности корпораций в эпоху цифровых технологий показывает, что рассматривать английское законодательство о банкротстве и неплатежеспособности как отдельный “остров” будет и плохой политикой, и неработоспособной практикой»[16].
Но, поскольку судья Арнольд оказался в меньшинстве, суд апелляционной инстанции отдал предпочтение правилу недвижимости общего права, а не модифицированному универсализму.
Возможность инициирования параллельного банкротства в Англии
С учетом изложенного выше интересна также позицияАпелляционного суда, касающаяся возможности возбужденияпараллельного английского банкротства должника приналичиив его отношении российского банкротства. Суд отметил, что в общем праве нет запрета на конкуренцию дел о банкротстве[17].
Вместе с тем суд обратился к анализу дела Банка ВТБ против Лаптева[18]. В этом деле судья Бертон на основе заключения эксперта по российскому праву указал, что в соответствии с российским правом кредитор не может возбудить в Англии дело о банкротстве должника при наличии текущего банкротства в России, в рамках которого кредитор включил свои требования в реестр. Такие кредиторы могут реализовывать свои права только в рамках российского дела о банкротстве, однако им запрещены любые действия по взысканию включенного в реестр долга в других юрисдикциях, в том числе путем подачи заявления о банкротстве должника или инициирования самостоятельных исков в собственном интересе. Их коллективные интересы представляет финансовый управляющий, который вправе подать заявление о признании российского банкротства и своих полномочий в Англии на основании Положений о трансграничной несостоятельности 2006 года[19].
Самое интересное, на наш взгляд, заключается в том, как судья Ньюи по делу г-на Беджамова отнесся к позиции судьи Бертона в деле г-на Лаптева. Этому вопросу суд посвятил несколько пунктов, в одном из которых смоделировал такую ситуацию: «Если бы в Англии против г-на Беджамова было подано заявление о банкротстве кредитором, который в российском банкротстве удовлетворения требований еще не получил, и при этом г-жа Киреева не могла бы признать свои полномочия на основании Положений о трансграничной несостоятельности, а следовательно, эффективно реализовать свои полномочия в том числе по получению зданий на Белгрейв-сквер, суд бы рассмотрел вопрос о наличии препятствий для кредитора подавать такое заявление о параллельном банкротстве в Англии на основании мнения экспертов по российскому праву»[20].
Мы полагаем, что таким образом судья Ньюи попытался смягчить жесткость подхода, сформулированного судьей Бертоном в деле Банка ВТБ против Лаптева, и наметил исключения, при которых подход судьи Бертона не должен применяться, указав, что такое исключение должно подтверждаться позицией эксперта по российскому праву.
Выводы
Таким образом, на основе постановления суда апелляционной инстанции по делу Киреевой против Беджамова можно сделать два основных вывода:
1. Правило недвижимости может стать еще одним инструментом должников против обращения взыскания на их недвижимые активы на территории Великобритании. Особенно это правило актуально для тех российских должников-банкротов, которые давно покинули Россию и способны доказать, что центр их интересов находится в другой юрисдикции.
2. Вопрос о допустимости инициирования кредитором, включившим свои требования в российском деле о банкротстве, параллельного банкротства должника (а возможно, и других самостоятельных действий по взысканию долга) в Великобритании не решен окончательно. Мы полагаем, что подход английских судей окажется избирательным: судьи будут оценивать допустимость конкуренции банкротств в зависимости от возможности получения кредиторами доступа к активам должника в рамках признания иностранного банкротства. Если признание иностранного банкротства такой доступ не обеспечит, то иного способа защиты прав кредиторов, кроме возбуждения параллельной процедуры банкротства в Англии, просто не останется.
Саглар Очирова, консультант
Полина Перова, юрист
Юридическая фирма «АЛРУД», Москва
[1]Kireeva v Bedzhamov [2022] EWCA Civ 35 (21 January 2022). URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/2022/35.html.
[2]Решение Арбитражного суда г. Москвы от 2 июля 2018 года по делу № А40-9544/17-88-18 Ф. URL: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/03c69132-1589-46ca-9320-3bdbedf913ef/ed3d0571-d79d-434f-90cb-f3dec52b7666/A40-9544-2017_20180702_Reshenija_i_postanovlenija.pdf?isAddStamp=True.
[3]Vneshprombank LLC v Bedzhamov & Ors [2019] EWCA Civ 1992 (19 November 2019). URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/2019/1992.html.
[4]Несмотря на то что финансовый управляющий не являлась участником производства по иску ООО «Внешпромбанк», cуд позволил ей представить позицию по делу и обжаловать приказ суда, разрешившего г-ну Беджамову продажу лондонских зданий. См. п. 14 Постановления.
[5]Суд апелляционной инстанции сделал еще один важный с практической точки зрения вывод, установив обязательность проведения перекрестного допроса свидетелей при заявлении должником возражений против признания иностранного банкротства в связи с мошенническими действиями кредитора или неправосудностью судебного акта (fraud on the part of the party in whose favour the judgment is given; or fraud on the part of the court pronouncing the judgment), в случае если такие возражения подтверждены доказательствами, которые нельзя отвергнуть без проведения перекрестного допроса. Потенциально это позволяет должнику затягивать признание иностранного банкротства, ссылаясь на мошенничество (fraud) при возбуждении дела о банкротстве. Однако поскольку такой вывод касается процессуальных правил оценки доказательств, мы решили сосредоточиться на других выводах суда. См. п. 25–41 Постановления.
[6]Пункты 19–24 Постановления.
[7]Согласно стандарту COMI (Center of Main Interests of Debtor) основное дело о банкротстве должника должно возбуждаться в государстве, в котором находится центр основных интересов должника. См. Article 17(2(a)) of UNCITRAL Model Law on Cross-Border Insolvency (Model Law). URL: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/en/1997-model-law-insol-2013-guide-enactment-e.pdf.
[8]Пункты 94–104 Постановления.
[9]Пункты 24–25, 100 Постановления.
[10]Пункты 22-23 Постановления.
[11]Подробнее о модифицированном универсализме см., например: Walters A. Modified Universalisms & the Role of Local Legal Culture in the Making of Cross-Border Insolvency Law, 93 AM. BANKR.L.J. 47, 78 (2019), URL: http://irep.ntu.ac.uk/id/eprint/33436/7/9725_a963_Walters.pdf.
[12]Пункт 101 Постановления.
[13]Пункты 89–93, 103 Постановления.
[14]Здесь: «достопочтенный» – титул, присваиваемый в Великобритании.– Прим. ред.
[15]Пункты 109–129 Постановления.
[16]Пункт 128 Постановления.
[17]Пункт 90 Постановления.
[18] PJSC VTB Bank v Laptev [2020] EWHC 321 (Ch). URL: https://www.bailii.org/cgi-bin/format.cgi?doc=/ew/cases/EWHC/Ch/2020/321.html&query=(PJSC)+AND+(VTB)+AND+(Bank)+AND+(v)+AND+(Laptev)+AND+(.2020.)+AND+(EWHC)+AND+(321)+AND+((Ch)).
[19]Пункты13, 62–64 дела PJSC VTB Bank v Laptev.
[20]Пункты 91, 93, 103 Постановления.